Она искренне считает себя самой обычной женщиной и вздрагивает, если кто-то называет ее кинозвездой. В интервью ей ничего не стоит рассказать о своем целлюлите, морщинках или несовершенствах фигуры. Кейт не хочет слышать о пластической хирургии и не собирается сидеть на диете, просто потому, что знает: не это приносит счастье женщине.
Я даже представить не могла, что когда-нибудь буду знаменитой актрисой… Я была жирной. В 15 лет я весила 90 килограммов. И я не знала ни одной жирной актрисы, добившейся успеха… Если ты толстый ребенок, тебе кажется, что таким ты будешь всегда.
Для меня понятие «лакшери», настоящей роскоши заключается в возможности читать в кровати бесконечно добрые истории своим детям. И мне удается это делать регулярно. Дети — настоящее благословение.
Я люблю бытовую рутину. Мне нравится просыпаться утром и идти готовить завтрак, собирать и отвозить детей в школу. Подобные занятия очень важны для меня, и мне кажется, эти моменты ценны для детей.
Я не из тех людей, которые, глядя на вершину горы, говорят: «Только посмотрите, как красиво — вершина этой горы восхитительна!». Я из тех людей, которые непременно захотят покорить эту гору.
Одна из причин, по которой я никогда не проходила курс интенсивной психотерапии, — моя интуиция. Если я понимаю, что что-то в моей жизни идет не так и нужно это исправить, я буду прислушиваться к внутреннему голосу, а не к чужому человеку.
Я не разрешаю своим детям смотреть большинство фильмов с моим участием, потому что почти везде я или умираю, или раздеваюсь.
Мне приходится прилагать все свое актерское мастерство, если на съемках нужно, например, пройтись по красной дорожке. Гораздо проще для меня воплотить на экране ординарную женщину.
Что ж, морщинки — это то, что всегда приходит с возрастом, от этого никуда не деться. Мои морщинки на своих местах, и здесь они и останутся!
Все эти пластические операции, импланты хороши для тех, кому они нравятся и кого делают счастливее. Но подобные вещи превращают этих людей, особенно актеров, в каких-то сказочных персонажей из нереального мира. А задача актера — играть, но оставаться при этом настоящим, естественным.
Мне до сих пор режет слух, когда люди называют меня кинозвездой. Я очень неловко себя при этом чувствую. Думаю про себя — не будьте смешными! Может, это потому, что я британка. Для меня кинозвезда — это, например, Джулия Робертс. Но когда такое слово применяют по отношению ко мне, я воспринимаю это как огромный комплимент и большую ответственность.
Очень заманчиво иметь целый штат прислуги, принадлежать к «обществу избранных» — я была бы не против, если бы мне готовили еду. Но я бы не хотела ничего подобного для своих детей. Я мечтаю, чтобы, будучи взрослыми, на вопрос «У тебя есть шеф-повар?», они отвечали недоуменным взглядом.
В начале карьеры я жила в прекрасной двухкомнатной квартире на севере Лондона. И вдруг, в какой-то момент, я поняла, что больше не могу спокойно и без привлечения внимания выйти на улицу и купить молока.
Я часто смотрю на женщин в обтягивающих джинсах, на каблуках, в крошечных футболках, оголяющих плоский живот, и думаю: «Я должна прикладывать больше усилий. Мне нужно выглядеть так же». Но потом эти мысли сменяются другими: «Не каблуки делают женщину счастливой. Остановись!».
Романтика для меня заключается в спонтанности. Это абсолютно точно не серьги с бриллиантами. Это, например, охапка нарциссов или ромашек, собранных в поле.
Мне нравится быть постоянно занятой. Я не из тех женщин, которые предпочитают сидеть на месте или нежиться в СПА в отсутствии работы.
Думаю, мне пора полюбить свою пятую точку. Для нашего времени это стало очень актуальным.
Самый большой комплимент в моей жизни — и я получаю его довольно часто — это когда, например, экипаж самолета говорит мне: «Ваши дети прекрасны. Они так хорошо вели себя. Такое воспитание». В такие моменты я готова заплакать.
В фильме я, конечно, могу выглядеть очень круто, но не забывайте, что перед этим я два часа провела в кресле визажиста и парикмахера.
Я всегда вела обычную жизнь и продолжаю это делать. Неважно, что кто-то придумывает, будто работа делает мою жизнь «неординарной». Я сама готовлю, сама хожу в магазин за продуктами, сама отвожу детей в школу.
Мой рост — 170 см, но люди почему-то думают, что я такая огромная, высокая женщина-викинг. На самом деле нет — я обычного роста и веса.
Я спокойно отношусь к мысли о том, что мое тело не будет прежним, и уж тем более я не думаю, что оно будет идеальным после рождения трех детей.
Победа на «Оскаре» была сравнима для меня со всеми наградами, о которых я мечтала в детстве и которые получила в одну ночь.
Мне нравится, когда за мной ухаживают, заботятся. Но я не имею в виду сейчас подарки, ужины в шикарных ресторанах и прочее. Напротив, все это заставляет меня чувствовать себя крайне некомфортно. Я выросла в других условиях, поэтому сейчас все это роскошество — совсем не мое. Мне нужно другое — чтобы мой любимый человек сказал что-то вроде: «Хочешь я наполню тебе ванну?» или «Может, сходим в бар? Только ты и я».
Я стала знаменитой неожиданно резко и вообще не понимала, что с этим делать. Я еще не знала себя ни как человека, ни как актрису. Все, что мне хотелось, — это сбежать.
Не имеет никакого значения, сколько тебе лет и что ты собой представляешь в этой жизни, — тебе всегда нужна мама. Я тоже никогда не перестану в ней нуждаться.
Когда тебе 21, ты думаешь: «Боже мой, скоро мне будет 36, а там и до 40 недалеко, я буду такой старой, везде будут одни морщины». Это странно. Сейчас я нахожусь как раз в этом возрасте, и мне очень нравится, как я выгляжу.
