В нашем мире так все смешалось и встало с ног на голову, что теперь нельзя с точной уверенностью сказать, что в Питере живут люди высокой культуры, в Москве — те, кто любит деньги и жертвы моды, в Сочи — лентяи и бездельники, а все остальные жители страны — это глухая провинция, люди ведомые и без царя в голове.
Они умеют только копировать те тренды, которые им предложены. Ни ума, ни фантазии, ни перспектив, соответственно.
Этот стереотип рухнул после того, как москвичи стали перебираться на юг, облюбовав Краснодарский край и Крым, столицу наводнили гастарбайтеры (подруга жалуется, что половина ребят в классе ее дочери не владеют русским языком или владеют им плохо), а Сибирь, Камчатка и Чукотка начала скупать студии на окраинах Санкт-Петербурга.
Мы ассимилируем, или, как выражаются люди из мира моды, идет процесс коллаборации. В общем, мы не сталкиваемся лбами и интересами, а перенимаем образ жизни друг друга. И начинаем жить по-новому, с учетом своей новой среды.
Удивительно, но те, кого раньше называли «деревня» и «колхоз» учатся манерам и стилю, учатся держать лицо и осанку, вести себя подобающим образом. А те, кто считал себя голубых кровей, выходцы из дворянских кланов, мельчают и нищают духовно.
Мы, как сахар, растворяемся в теплом чае, и начинаем представлять собой новый продукт: общество 21 века.
По сути, мы даже мало чем отличаемся от современников, которые живут в США, Европе, в странах Африки. Ну, может с Африкой я загнула, но общее все же есть. Мы смотрим одни и те же фильмы, сериалы, едим один и тот же фастфуд, одеваемся в удобные джинсы и футболки.
Существенные различия между нами стираются год за годом. Мы становимся космополитами — гражданами мира. Такими делает нас среда. И только мы сами в силах быть выше этой среды и качественно выделяться.
Как?
Много учиться и работать, например. Погружаться в мировые шедевры литературы, живописи и музыки, а не висеть в Тик Ток или Ютуб. Только это может двигать наш личностный прогресс вперед. Менять что-то вокруг себя, чтобы меняться самому.
В любом обществе есть люди, которые потребляют и те, которые создают. И всем невыносимо хочется плыть во второй лодке. Хорошо зарабатывать, повелевать умами масс. Но не все готовы подписаться на этот длинный и трудный путь. И пройти его до конца.
Кто-то на всю свою жизнь остается «провинциалом»: человеком без перспектив, без тяги, без мечты, без должного уровня образования, без кругозора. Такой человек не обязательно должен приехать из богом забытого села покорять мегаполис. Он может родиться и жить в центре мегаполиса.
Его отличия: он повторяет за кем-то слова, он копирует поведение и стиль жизни, он бежит тогда, когда все бегут (скупать валюту, телевизоры в кризис, гречку или квартиры). Он ведом и послушан.
И все эти чужие, неродные ему, не свойственные ему словечки, предметы одежды, мероприятия, на которых он старается бывать, так ему не идут, настолько инородны, что делают человека вульгарным.
Откуда это все появляется? Это присваивается извне, проваливается, как в бездонную бочку, в ту зияющую пустоту внутри человека, которую в свое время не заполнили ни родители, ни педагоги, ни друзья, ни он сам. И вы интуитивно чувствуете, что человек фальшивый и пустой, как манекен в магазине. И пусть на нем даже Прада и Гуччи, вы понимаете — одежда — отдельно, а пластиковые формы — отдельно.
Но что бы быть таким радаром и мастерски «считывать» людей, нужно самим что-то из себя представлять. Это не врожденный дар.
Вот что говорит о налете и запахе провинциальности, которых мы так боимся, историк моды, Александр Васильев:
Провинциальность выражается в излишней скромности там, где не надо, и лишней самоуверенности там, где этого тоже не требуется.
О вульгарности:
Вульгарность – это чрезмерная искусственность. Вульгарно, когда у вас искусственные ногти, губы, грудь, глаза и цвет волос, вульгарно, когда женщина одевается не по возрасту, ведь всему свое время. Но с вульгарностью можно бороться, а хороший вкус прививается.
Вульгарность – синоним общедоступности. Это когда мода становится не изысканной приманкой, порой недоступной для части общества, а когда она выходит в ларьки. Она становится вульгарной в тот момент, когда вы можете ее купить в переходе метро.
